И камни говорят на родовом кладбище...

Моим племянникам – Адаму и Аюбу Падаровым

Автор

В наши дни многие соплеменники занимаются изучением своих родословных. В поисках имен и деяний предков зачастую перелистываются целые академические тома в научных библиотеках, просматриваются гигабайты информации в сети. А между тем нашей историей, как говорится, пропитан буквально каждый камень родной земли. Для этого просто нужно подняться с мягкого дивана перед компьютером и... отправиться к могилам предков. И надгробные стелы пращуров расскажут нам, кто и чьи мы, лучше самых изысканных академических изданий.

Недаром великий сын земли чеченской писатель и патриот Магомед Мамакаев писал:

-... Кто говорил, что эта сторона

Была темна и бессловесна в прошлом?

На каждом камне, вечностью поросшем,

Начертаны былого письмена.

Бессмертный почерк — шрамы и рубцы –

Здесь было все записано на совесть.

Столетья горя, гнева и борьбы,

По шрамам гор читаю вашу повесть.

Я вглядываюсь в ржавчину камней, -

Писалась кровью каждая страница!

Я крикну — горы отвечают мне...

А может, это голос летописца?

Бессмертный почерк шрамов и рубцов

Горит, горит по склонам и отрогам,

И говорят на склонах гор о многом

Развалины жилищ моих отцов.

(Магомед Мамакаев, «Т1улгаша дуьйцу» (И камни говорят), перевод с чеченского Анатолия Передреева).

В моем конкретном случае, по причине собственного недомогания, я попросил «пройтись» к могилам отцов в Ичкерийских нагорьях однотайповцев. Но они, не оторвавшиеся от родных весей, оказывается, уже проделали этот труд до того, как я, став зрелым, и, как всякий земной смертный, с годами затосковав по собственным корням, не попросил их об этом, за что им моя самая искренняя признательность!

До этого в моем личном архиве были фамильные предания и генеалогия, передаваемые из уст в уста старшими в роду, а также данные фундаментальной «Топонимии Чечни» Ахмада Сулейманова. И вот, благодаря помощи Салаха Керимова, жителя одного из гунойских поселений Веденского района Чечни — Меседоя (Месадин-К1отар), они пополнились, как принято говорить в исторической науке, данными материальной, а если быть еще точнее — погребальной культуры.

Стоит отметить, что Салах довольно уникальный человек для нашего времени. Он построил дом у старого гунойского кладбища на хребте 1ожин-Дукъ (Яблоневый хребет), о чуртах (надмогильных стелах) с которого собственно речь далее и пойдет, и, помимо присмотра за могилами, занимается их описью и исследованием надписей с древних надмогильных чуртов и камней. В этих целях он периодически привлекает научных работников из Академии наук ЧР, а также арабистов и знатоков аджама (старинное чеченское письмо арабской графикой) из Российского Исламского университета имени Кунта-Хаджи.

Что касается самого кладбища на 1ожин-Дукъ, то еще советскими археологами в конце 1960-х годов в его районе были обнаружены захоронения (каменные ящики) раннего железного века (II—IV вв. н.э.).

Ну а теперь приступим непосредственно к главному предмету нашего повествования.

Родоначальником нашего некъи (ответвления, ветви, подрода гунойцев) был Женти (здесь и далее — транскрипция имен с чуртов). От его имени — мы Женти-некъи. Так вот, на родовом кладбище обнаружены надмогильные памятники двух его сыновей — Жанбура и Женгири. Согласно надписям на чурте, Жанбур умер в 1851 году. Годами жизни на чурте Женгири выбиты 1807-1876. Далее обнаружена стела Къеди — сына Жамбура. Годы его жизни — 1812-1876. Семейство Къеди от второй жены Меседы, спустя год после его смерти, в 1877 году, основало хутор Меседой. Согласно Ахмаду Сулейманову и семейным хроникам, Къеди был воином и мюридом имама Шамиля. Из похода в Грузию он и привез Меседу, ставшую его второй женой.

Къеди был моим четвертым отцом, то есть прапрадедом. Следовательно, Жанбур был пятым, а Женти шестым прародителем по мужской линии. Таким образом, удалось установить не только имена (что было известно и ранее из хроник, до имени 25-го отца — родоначальника всех гунойцев), но и обнаружить их надмогильные камни вплоть до шестого отца — то есть материальные свидетельства жизни и смерти последних шести предков. Данные о Къеди Жанбураеве, его семье и хозяйстве зафиксированы также в «Посемейных списках жителей Ичкерийского округа 1867 года». Об этом было несколько публикаций, потому — не буду здесь повторяться.

Были обнаружены надгробья сыновей Къеди Юсупа (1859-1878 гг.) и Юнуса (фото приведено здесь, дата захоронения 1932 год). Могилы остальных его сыновей, в том числе и моего прадеда Падара, от имени которого идет наша фамилия — Падаровы, пока на кладбище 1ожин-Дукъ не обнаружены. Возможно, Падар похоронен в местечке, носящем его имя — Падар-ирзо — напротив селения Нижние Курчали через реку Гумс, где у него была, говоря языком циркуляров царской канцелярии того времени, лесная дача — ирзо.

... Вот о чем поведали надмогильные камни с родового кладбища. Далее чеченцы повально лишаются тираном возможности жить и умирать на земле предков

Сын Падара 1успа-Хьаьжа (1умар), мой дед, умер по пути в сталинскую депортацию чеченского народа, предательски начатую трагическим утром 23 февраля 1944 года. Со слов моей бабушки — Падаровой (Батаговой) Заман из с. Нижние Курчали, 1902-1988 гг., он был тяжело болен и умер на станции Кандагач (ныне Кандыагаш Мугалжарского района Актюбинской области Казахстана). Конвой сбросил его тело с состава прямо в грязный снег на железнодорожной насыпи, не дав захоронить. Никаких следов захоронений на том месте мне с отцом позже обнаружить не удалось. От деда у нас осталась одна-единственная фотография...

Рассказ об отце — Падарове Шахмане Умаровиче — оставляю для следующего раза в целях более детальной подготовки к нему. Умер он 2 февраля 2019 года и похоронен на чеченском кладбище станицы Калиновской Наурского района Чечни, где проживал с 1992 года.

Дала гечдойла вайн кхелхинчу дайшна, наношна, ткъа вайна — царна юьхьк1айн т1едаха пурба а лойла!