Возвращаясь к напечатанному

После того, как в газете «Гумс» была опубликована статья о чеченском этническом обществе Гуной http://gums-41.ru/news/216894/, на сайт редакции начали поступать сообщения от читателей на данную тематику. И надо отметить, не только из Чеченской Республики, но и из сопредельных регионов. Информация, которую мы публикуем далее, предоставлена нам жителем Северной Осетии – Алания Кагаовым Нурмахматом Нурадиевичем, 09.10.64 г.р., проживающим в городе Моздоке.

- В селе Кизляр-Юрте Моздокского района жил старик-чеченец Солджи Амсиев. Так вот, он утверждал, что мы происходим из села Гуни ныне Веденского района Чеченской Республики. Еще в советские времена, когда только появились автомобили «Газ-24» (1967-й год), на автомобиле этой марки к нам приезжали трое гунинцев, один из которых был глубоким старцем, и интересовались тем, как сложились наши судьбы, говоря, что мы из них, и сокрушаясь, как сильно нас раскидала жизнь. К сожалению, я тогда был ребенком, а старшие — отец и дяди – на мой вопрос в последующем: «Мы чеченцы?», — неизменно отвечали: «Зачем тебе это знать?» Записаны мы были официально кумыками. Но мысль о том, что мы – чеченцы, не покидала меня ни на минуту.

Позже, в годы так называемой первой чеченской войны, у меня состоялся нелицеприятный разговор с родственниками, которые нелестно отзывались о чеченцах в духе развернутой тогда античеченской истерии. Хотя при этом разговоре присутствовал наш уважаемый мулла, я не смог промолчать и прервал речь родной тети, которая говорила в тот момент, словами: «Вы хоть знаете, кто мы на самом деле?» Видя, что я обижен не на шутку, тетя, чей праведный отец Абдулкадир Къади Кагаов был хорошо известен в селе Виноградное Грозненского района мюридам и потомкам шейха Мани, поведала мне, что ее мама рассказывала ей о том, что мы родом из Чечни.

В те трагические для чеченцев дни я, по зову сердца, пришел в Моздокскую районную больницу, куда привозили раненых при штурме Грозного. На территорию больницы буквально влетела автомашина «Урал». Из нее вышли военные и невысокого роста, напуганная женщина. Я подошёл к ней и спросил, что случилось. Не знаю, как она держалась: в кузове военного грузовика лежали два ее сына (даже сейчас, вспоминая это, у меня болит сердце), по дороге младший из них умер, а старший, весь в осколках, истекал кровью. Мы еле упросили прооперировать его — врачи не успевали, а на умершего не давали справку о смерти.

Это были времена, когда у нас наказывали даже за одно сочувствие к чеченцам. Но делать было нечего, и я через весь город пошел на поклон к военным «чекистам». Встретил меня полковник с азиатской внешностью. После всех вопросов-допросов он направил в больницу своего представителя – майора. Тот освидетельствовал факт смерти, и врачи, наконец, выдали справку о ней.

Я предложил матери похоронить младшего сына на нашем кладбище, где покоится прах четырех известных эвлияа. Но тут нам встретились чеченцы из Бено-Юрта Надтеречного района, которые решили забрать умершего, чтобы похоронить в Чечне.

Я до сих пор вспоминаю этот образец материнской стойкости. Звали ее Алиева Зина. Жили они, с ее слов, на «Консервном» в Грозном.

Я, как мог, присматривал в больнице за ее раненым сыном, а она уехала хоронить умершего сына и искать дочь, которая пропала при штурме федералами Грозного. К сожалению, я не знаю, что с ними стало после. Никак не могу забыть эту драму, потому – поведал здесь о ней…

Насколько я смог восстановить, наша здешняя родословная, то есть родословная тех, кто оказался в районе села Бекич-Юрт (Бекиш-Юрт – деревня Бековичей) – нынешнем селе Кизляр-Юрте, тянется к 1700-м годам. Первым в списке значится Булчар, далее идут Къабанчар, Баммат, Мустафа, Духикь, Акъай, Къагъау, Абдулез. Последний, установлено точно, родился в самом Бекич-Юрте. Разницу между ними я взял не менее 20 лет. Имена, в зависимости от новой языковой среды обитания, тюркоязычные (кумыкские) и (или) записаны в такой транскрипции.

Как жили наши отцы на новом месте и кем они были? Къагъау и князь Черкасский были первыми джигитами Бекич-Юрта. Черкасский тогда княжил там и донимал постоянно Къагъау вопросом: «Почему вы также не княжите, или у вас не хватает золота, чтобы приобрести княжеский титул?» Къагъау в ответ предложил помериться богатствами. Померились оружием и богатствами. Оружие у каждой из сторон оказалось одинаковым по качеству и количеству. А вот золота у Къагъау оказалось на 2,5 «черокки» (была тогда такая местная мера) больше, чем у титулованного князя. Последнему стало неудобно, и он предложил Къагъау патент на княжение (тогда наличие таких богатств позволяло делать это). Но Къагъау отказался, сославшись на то, что не хочет и что у них это (княжение) не принято!

Наши родичи были большими друзьями с известным ставропольским князем Мазаевым. А один из них – Абдулкадир – во время революции спас его. Зимой 1917 года князь бежал из Ставрополя и оказался в окрестностях Бекич-Юрта. Когда он на санях переезжал реку Терек, лошадь провалилась под лед, но он спасся и, весь мокрый, замерзший, постучался в двери Абдулкадира. На счастье беглеца, хозяин приютил его. Постучись он в любую другую дверь, его убили бы даже ради тулупа. Тогда везде были голодные бунты, люди не знали, что происходит… Когда князь пришел в себя, то попросил поехать на лошади к Тереку и привезти кожаный мешок, который он успел вытащить и спрятать. Надо сказать, что наши родственники и сейчас живут на этой горке возле Терека. Абдулкадиру тогда было лет 20. Он еле погрузил тот мешок в сани и привёз домой. Мазаев развязал его и сказал: «Отсыпьте половину. Она ваша!» Абдулкадир ответил, что их труда в этих сокровищах нет даже на одну монету, и отказался, а были в мешке царские золотые червонцы. Далее он вместе с братом вывез князя, по его просьбе, с золотом в станицу Вознесенскую. Там его ждали для отбытия в эмиграцию. До наших родичей дошла молва, будто, плывя уже по Черному морю, князь Мазаев записал нашу фамилию, чтобы не забыть, утверждая, что таких бескорыстных людей он никогда не встречал и что завещает потомкам дружбу с нами.

Абдулкадира из Кизляр-Юрта многие знали как праведного и добропорядочного человека, почитали за шейха и провидца. В селе Виноградное ему была устроена встреча с последней представительницей княжеского рода Черкесии, на тот момент уже глубокой старухой. Когда ей передали, что появился шейх, она попросила встречи с ним и поведала, как из всей родни осталась в живых она одна: из расстреливаемой царскими карателями группы родных ее незаметно, сунув в руки чётки, вытолкнули к ногайцам, пришедшим проститься с последними представителями их княжеского рода. Старая княгиня передала эти чётки Абдулкадиру, посвятив его в их историю: чётки эти были подарены предкам рода князей Черкесии курайшитами еще во времена табиинов — мусульман второго и третьего поколения, которые были удостоены похвалы Пророка Аллаха (мир ему и благословение Всевышнего). Сделаны они были из камня сапфир. Прощаясь, последняя княгиня сказала, что теперь, когда она передала чётки, цепь сомкнулась и умрёт она уже спокойно.

В свою очередь, когда умирал шейх, он передал эти четки своим дочерям с напутствием: «Когда придёт их хозяин, вы его узнаете и передадите их ему. Он будет из нас».

Спустя сорок лет после его смерти моя дочь, студентка, увидела дважды один и тот же сон. Испуганная, она рассказала его и даже нарисовала мужчину, приснившегося ей, а рисует она хорошо. На рисунке тот силой взгляда удерживает на весу чётки, о существовании которых мы тогда ничего не знали. И только через два года, когда я посетил последнюю остававшуюся в живых дочь Абдулкадира, она – уже слепая старушка, поведала о вышесказанном и, исполняя волю отца, сказала, что почувствовала сердцем, кто хозяин этих сакральных чёток…

Буквально на днях умер внук Абдулкадира, живший недалеко от нас в станице Луковская. Дочь Абдулкадира была замужем за чеченцем из рода Харачой, она умерла два года назад, и вот теперь – ее сын Мурат...

Мир ушедшим. Тленны мы все. И если сегодня не рассказать о них, то завтра сделать это будет уже некому. Потому и пишу. Всего Вам хорошего. С уважением, ваш брат Нурмахмат Кагаов.

На фото: Нурмахмат Кагаов (слева) с популярным певцом Ефремом Амирамовым (справа)

К печати подготовил – Арби Падаров