Меню
16+

Гудермесская районная газета «Гумс»

20.08.2020 17:39 Четверг
Категория:
Если Вы заметили ошибку в тексте, выделите необходимый фрагмент и нажмите Ctrl Enter. Заранее благодарны!
Выпуск 34-37 от 20.08.2020 г.

ИСПОВЕДЬ МИРОТВОРЦА

Автор: А.А. Кадыров

Точкой отсчета своей исповеди я хотел бы выбрать весну 1996 года, когда российские войска все еще находились в Чечне, а Зелимхан Яндарбиев исполнял обязанности президента
республики Ичкерия. Ставка его находилась в Улус-Керте, куда
он пригласил в гости из Дагестана некоего Багаудина, аварца по национальности, главного
ваххабитского идеолога и знатока Шариатского права. Профан в учении Ислама,
Яндарбиев принимает решение издать соответствующий
указ о переводе всей системы государственного устройства на шариатскую основу.
Это был явно пропагандистский ход, рекламная улов-ка, рассчитанная с дальним прицелом на то, чтоб на будущих выборах заметно расширить свой электорат за счет ревнителей Ислама.
А у Багаудина на этот счет были свои соображения: он вербовал новых сторонников ваххабитского толка, и искал любую возможность распространения
опасного для чеченского общества и, вообще, для всех мусульман течения. Так, в популистских целях официально было оформлено зло, из-за чего мы сегодня расплачиваемся сотнями жертв и разрушений. Дальнейший ход событий вплоть до выборов в 1997 г. пошел по сценарию
З.Яндарбиева. Сворачивание театра военных действий в Чечне, последующий вывод войск, лавры победителя — казалось бы, все это должно было «работать» на главного
«строителя» Исламского государства, но получилось иначе. Верно оценив свои невысокие
шансы, он делает отчаянные попытки оттянуть выборы на
неопределенный срок, а затем не остаться перед избирателями в гордом одиночестве. Но тщетно. Кандидатами на пост президента было зарегистрировано только из рядов
Сил Сопротивления 5 человек. Наверно, нет смысла перечислять их фамилии, только скажу,
что все они очень недостойно повели себя в период предвыборной гонки. Было выплеснуто друг на друга столько грязи, что, казалось, о нормальных дальнейших взаимоотношениях между ними не может быть и речи. Я попробовал спасти
ситуацию: добился-таки, чтоб они поумерили пыл и поклялись после избрания президента служить тому верой и правдой, независимо от того, кто встанет у руля власти.
Но они вскоре изменили данному обету также, как не смог
выполнить свои торжественные заверения на инаугурации сам Аслан Масхадов. Ни
один пункт из взятых на себя обязательств в ранге президента им не был выполнен за
эти 3 года. А его бывшие соратники по борьбе и соперники в период выборов сделали
все, чтоб «подмочить» репутацию Главы государства в глазах общественности.Одни внедряли ваххабизм, другие создавали подконтрольные только им мини-армии, третьи занимались контрагитационной пропагандой... На этой почве не могли не родиться бандитизм
с терроризмом. Все три года я искал поддержки как на уровне Президента, так и в рядах депутатского корпуса, чтоб выступить мощным оплотом в пику нарастающего движения
ваххабитов, но так и не дождался ее. Все кончилось тем, что на меня устроили настоящую охоту с целью физического уничтожения. Видно, Аллаху было угодно, чтобы я не пострадал
при покушениях, а вот 5 моих близких сподвижников не смогли избежать роковой участи. Их сегодня с нами нет. Дала декъалбойла уьш! Думаете, было
какое-то внимание в мой адрес после кровавой драмы? Ничего подобного. Кроме констатации этого зверского акта по теленовостям — никакого внимания. Очень пассивно повели себя представители силовых структур, которые должны были оперативно расследовать данное преступление. Я понимаю, что все это значит. От президента Масхадова до следователя все знали, кем заказан этот теракт и кто исполнитель. Следы вели в Урус-Мартан, в главный
штаб ваххабитов. Мы даже смогли установить, кто конкретно причастен к покушению: сами принесли достоверную информацию, «клюнув» на обещанную
нами сумму денег. Но о поимке этих преступников и речи не могло быть: и власти, и всевозможные силовые структуры просто боялись обострить отношения
с ваххабитами и делали все, чтобы не вызывать гнев их вождей.
Речь идет о рядовом случае, коих было не счесть. Вседозволенность одних и попустительство других привели к тому, что власть окончательно деградировала и расписалась в своей недееспособности. Назовите хотя бы один позитивный пример, который можно занести в актив
этой власти? Жулье плодилось на глазах, криминогенная обстановка принимала такие
обороты, что в самую пору было говорить о доминирующей роли в государственном устройстве. Практически были выключены из общественной жизни наши именитые богословы — улемы.
Влачили жалкое существование наука и образование. Не работало производство. Люди с психологией временщиков, случайно дорвавшиеся до власти, хорошо разбирались только в одном вопросе: как и какими средствами и способами обогатиться самим.
Государственного подхода не было ни в одной сфере деятельности властей. Зато вольготно чувствовали себя в этом смутном времени и пространстве лица, которые под лозунгами очищения Ислама, наоборот, нанесли ему непоправимый урон. Без зазрения совести на чеченской земле бедуины делали все, что им заблагорассудится: Хаттаб мог строить
свои лагеря, Абдурахман — базы, АбуУмар мог возводить в селах и городах
альтернативные мечети, и им на откуп были отданы шариатские суды. Такая
вседозволенность зиждилась не только на попустительстве со стороны верховной власти, но и на откровенном потакании грязной политике этих сверх нахальных чужеземцев. Даже при такой лояльности к бедуинам наш президент стабильно избегал поездок по дороге
на Урус-Мартан. И при таком раскладе мы еще трубили на весь мир, что строим независимое государство... А все издержки пресловутой «стройки века» списывались на козни спецслужб
России. Я всегда относился к подобного рода заявлениям с недоверием. Ведь
напрашивается вопрос: а почему дозволяется такое самим президентом и
его контрразведкой? Все строили «хорошую мину при плохой игре»: ничего
полезного во властной иерархии сверху до низу не делалось. Складывается
впечатление, что власть предержащие просто тянут время, покуда грянет гром и хлынет ливень, который все и смоет... Так мы пришли к августу прошлого
года, когда Шамиль Басаев в роли эмира
со своими верными оруженосцами вторгся на территорию Дагестана с целью
провозглашения суверенного Исламского государства и установления там законов Шариата. Примечательно то, что вошли именно в те районы (Ботлихский
и Цумадинский), которые всегда славились своими исламскими традициями и
где вообще не живут люди иной религиозной направленности. То, что там натворили непрошеные гости с оружием в руках — это тема отдельного разговора. Я
лишь акцентирую внимание на том, что о походе на Дагестан было доподлинно известно Масхадову, знал об этом и я. На мои доводы, что это обернется для Чечни трагическим исходом и нужно во что бы то ни стало сорвать замысел Басаева, президент ответил недвусмысленно:
«Шамиль дал мне слово, что он из Дагестана возвращаться в Чечню не собирается, каким бы плачевным для него ни окажется исход операции, дес-кать, можешь
даже дать команду своим силовым структурам заблокировать обратную дорогу...»
Басаев, конечно, блефовал, он прекрасно знал, что у президента нет такой силы,
чтобы противопоставить ему. У Масхадова оставался один шанс, чтобы дистанцироваться от этой грязной затеи: по-звонить Председателю Госсовета Дагестана
М.Магомедову и заявить о своем несогласии с действиями Басаева, осудить
акт терроризма и предложить посильную помощь в разрешении конфликта.
Но он этого не сделал, и все из-за того, что боялся Шамиля... И получилось, что
все действия главы республики были направлены на то, чтобы находиться в дальнейшем в русле политики басаевых и удуговых на Северном Кавказе. Иначе как
объяснить тот факт, что Масхадов и его команда созывали людей на митинг в Грозный, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию, а правили там бал другие: его как бы
оппонент Яндарбиев и ему подобные... Люди так и не услышали голос разума. Зато динамики разносили по площади: «В Дагестане наши парни гибнут в газавате, им нужно помочь. Все, кто это собирается игнорировать, — курицы — несушки!» Двух мнений быть не может: митинг
был заказной, и созывался он по требованию Шамиля Басаева из Дагестана в
агитационных и пропагандистских целях. Я уверен и располагаю соответствующей информацией, что сценарий похода на сопредельную территорию был
задуман очень влиятельными силами в Москве, а Басаев и его команда — подневольные исполнители. Значит, ни о каком газавате речь идти не может. Я тогда об этом в своем телевыступлении клятвенно заявил. Судите сами: все задолго до этих событий знали о готовящемся рейде, но почему-то «наверху» границу перекрыть «забыли». Потом
трубили об операции «Кольцо», дескать, всех окружили, а Басаев оттуда
со своими верными соратниками уходит. Вернее, выпускают. Значит, речь
нужно было вести об операции «Подкова». Эту свою позицию я озвучил тогда и на встрече с Председателем правительства РФ В.Путиным. Ему я так и
заявил, что следы бандитской вылазки Шамиля Басаева ведут в Москву. Свидетелями нашего диалога были еще 6 муфтиев некоторых республик России.
Даже такое резкое заявление не возымело действия, наоборот, с подачи Яндарбиева .на меня навесили ярлык, что я продался Путину. Стал склоняться к
этому мнению и наш президент... Я видел и предчувствовал, что эти «игры»
больно отразятся на нашем многострадальном народе и сделал все от себя
зависящее, чтоб война в очередной раз не пришла в наши дома.
Не хуже меня о возможной угрозе знал и сам Масхадов, но вместо того, чтобы уберечь свой народ от новой напасти, он, наоборот, его подставил. Подпись
А.Масхадова стоит на известном документе о мирном урегулирова-нии взаимоотношений с Россией, где отчетливо написано, что все спорные вопросы отныне
будут решаться мирным путем. Что отсюда следует? Поскольку Дагестан — субъект Российской Федерации, все военные действия, исходящие с территории
Чечни (как бы суверенного государства), квалифицируется как военная агрессия. Чечня нарушила тот договор первой. Масхадов мог официально отмести
от себя подоплеку межгосударственного конфликта, но он предпочел «брататься»
с Шамилем. Даже делал попытки вербовать на свою сторону и меня на одной из
наших встреч, куда я попал по его настоятельной просьбе. Было это во время событий в Ботлихе. С нами в кабинете был и вице-премьер Л.-А.Алсултанов. Масхадов уговаривал меня, чтобы я заявил в средствах массовой информации о своей лояльности действиям Басаева.
- Я знаю, — говорил он, — Шамиль нечистый человек, что Удугов Мовлади со
своим братом Исой — люди без чести и
совести, но сегодня нам нужно выглядеть перед всем миром монолитной силой, чтобы Россия боялась нас...
- Мне с вами не по пути, — ответил я,
- вы совершили агрессию на Дагестан
и соответственно накликали беду на собственный народ. После этой встречи наши пути-дороги
окончательно разошлись. Масхадов и его окружение начали меня травить по
своим СМИ, заявляя, что я ставленник российских спецслужб, что, дескать, в
свое время я был завербован КГБ. Да, я не скрываю, что получал разрешение
на учебу в медресе в стенах этого комитета, тогда это практиковалось и было
обязатель-но для всех. Но ведь совсем другое дело — служить спецслужбам и
быть агентом. Пусть эти измышления останутся на совести лиц, не гнушающихся наветами и оговорами. Эти клеветники почему-то не распускали грязные слухи в марте 1995 года,
когда я сидел рядом с Масхадовым, Яндарбиевым, Басаевым, был духовным лидером Сил Сопротивления. Тогда я был «своим». Сегодня совершенно иная ситуация. Я не могу составить
компанию лицам, начавшим военную агрессию в Дагестане. Говорить в данном случае о газавате — ни что иное, как святотатство. Эти люди делают все,
чтоб деградировать исламские ценности, чтобы на мусульман все смотрели
как на варваров и дикарей. Величие и чистоту Ислама нужно доводить до людей иными средствами, в основе которых должна лежать высокая нравственность, чистая мораль, безупречный этикет, но, во всяком случае, не те дикие порядки, что царили в Урус-Мартане. Я
думаю, исламский порядок по-удуговски нанес мусульманской религии такой
вред, который не идет ни в какое сравнение с тем ущербом, что понесли верующие за 70 лет Советской власти. В заключение я хотел бы вернуться к той нашей последней встрече в кабинете у Аслана Масхадова. В кульминационный момент наших прений вдруг
зазвонил телефон. Трубку поднял помощник президента Апти Баталов.
На другом конце провода был руководитель кремлевской Администрации
А.Волошин.
- Он хочет поговорить с тобой, — сообщил Апти
- Я хочу говорить только с Ельциным
и при личной встрече.
Трубку взял Алсултанов. После паузы он сообщил, что это возможно при
одном условии: если президент Чечни через СМИ выразит свое негативное отношение к терроризму. Не нужно было при этом называть имена Шамиля с Хаттабом, просто было необходимо лишь одно предложение в газетах или на ТВ: «Я осуждаю терроризм».
Жесткую позицию в разговоре занял и Руслан Алихаджиев, Председатель Парламента ЧРИ. «Эта война народу не нужна, — сказал он, обращаясь к Масхадову, — нужно сделать все, чтоб обезопасить людей от новых потрясений! Это не та война, что была 95-96 г.г.»
Аслан расправил плечи, придал лицу решительную мину и изрек с пафосом: «Пистолет Макарова есть в любом доме, а чеченец готов умереть в бою, лишь бы не отдать оружие!»
- Это глубокое заблуждение, — не согласился я, — чеченец сегодня не так
глуп, чтобы просто так расставаться с жизнью. Он, скорее всего, этот пистолет в случае опасности бросит в соседний огород или смажет маслом и зароет в землю... Словом, нигде эта фраза так и не прозвучала. Одна фраза, которая решала судьбу народа. Несколько
слов, от которых зависело жизнь людей: быть или не быть новым ужасам войны.
Аслан Масхадов выбрал наи-худший вариант: быть! Значит, ему нужна была
эта бойня. Он к ней готовился заблаговременно, еще с августа месяца, когда вывез на КАМАЗах все свое домашнее имущество подальше от будущих
боевых действий... Но при этом «забыл» посоветовать простым жителям республики сделать то же самое. Отправил семью подальше от грохота орудий, а сам
издал указ, запрещающий высоким чиновникам следовать его же примеру.
Такие вот странные метаморфозы. Не это ли форменное издевательство над народом?
У Аслана есть возможность одуматься и обратиться к народу с покаянием. Чеченцы по своей ментальности снисходительны, их добрым словом можно купить,
а значит, могут и простить грехи. Но в любом случае пора кончать экспериментировать над народом. Нужно перевести жизнь людей на мирные рельсы. Какие бы наветы ни плели недоброжелатели вокруг моего имени, я всегда был и
буду защитником обездоленных и униженных. И нет силы, кроме воли Всевышнего,
которая может поколебать мою веру, мои убеждения, мою жизненную позицию.
Дай Аллах нам всем благоразумие, чтоб найти верную дорогу к справедливости. И пусть Аллах покарает нечестивцев и образумит заблудших! Аминь!

Добавить комментарий

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные и авторизованные пользователи. Комментарий появится после проверки администратором сайта.

11